18 октября суд Первомайского района вынес приговор бывшему гендиректору хоккейного «Динамо» Максиму Субботкину. Экс-руководитель самого популярного клуба столицы приговорен к пяти годам тюремного заключения в колонии усиленного режима с конфискацией имущества.
Корреспондент SPORT.TUT.BY посетил все заседания по «делу Субботкина» и выделил три главных вопроса по итогам громкого дела.
Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY
Почему Субботкину вынесли такой суровой приговор?
После освобождения бывшего генменеджера «зубров» Владимира Бережкова казалось, что выйдет на свободу и Субботкин, но вместо этого он получил срок, близкий к верхней планке. Не помогли ни возмещение ущерба, ни ряд смягчающих обстоятельств, ни хорошие отзывы от бывших сотрудников «Динамо», ни сильная работа адвокатов. Обычно юристы спрашивали у свидетелей их мнение относительно деловых и личных качеств обвиняемого, но в какой-то момент прекратили. Когда Субботкин спросил у них причины, то получил вполне ожидаемый ответ.
— Если бы это кто-то из министерства сказал, то могли бы учесть, а так смысла мало.
SPORT.TUT.BY поинтересовался у нескольких информированных источников причинами жесткого решения суда, и все они приходили к одному заключению: в последний год работы Максим Субботкин вел себя непозволительно самоуверенно и слишком часто шел на конфликты, которые не следовало бы допускать.
— Он перешел дорогу многим влиятельным людям в Минске и особенно Бобруйске. Бывало, скандалы случались прямо на арене. В Бобруйске Субботкин конфликтовал с известными в городе бизнесменами, в то же время серьезной поддержкой ему заручиться не удалось. В нужный момент слово за обвиняемого замолвить оказалось некому. Это неудивительно, учитывая, сколько слез пролили люди из-за его поступков.
Совсем другой была ситуация у Владимира Бережкова. Все хоккеисты «Динамо» и некоторые тренеры клуба написали открытое письмо в его поддержку. Адвокат Бережкова Ольга Стэчман еще в октябре заявляла, что за ее подзащитного готовы поручиться два очень влиятельных человека.
— Они дают гарантии, что, находясь на свободе, Бережков не совершит никакого преступления, не скроется от следствия, не будет оказывать влияния на свидетелей.
Факт поручительства после освобождения подтвердил и сам Владимир Бережков.
Таким образом, перед оглашением приговора Максим Субботкин оказался в ситуации, когда его освобождение никому не выгодно, а доказательная база показалась суду вполне достаточной, чтобы обвинить его по двум статьям, а третью переквалифицировать в более легкую, что практически никакой роли для итогового срока не играло.
Так ли важно было иметь хороших адвокатов?
На суде Максим Субботкин сидел за спиной у двух очень сильных защитников — Дмитрия Горячко и Владимира Пташника. Стоит признать, что свою работу они выполнили почти идеально. Их вопросы были продуманны и своевременны, а основные доводы во время полуторачасовых прений по главным эпизодом — просты и убедительны:
— перевод денег головного предприятия на счета дочернего не является преступлением, так как средства продолжают контролироваться клубом;
— все свои действия Субботкин координировал с юристом клуба, удостовериваясь в их законности;
— нет ни одного факта передачи Субботкину денег, начисленных Сагындыкову.
Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY
Ошибки обвиняемого адвокаты просили квалифицировать по статье «Халатность» и не доводить дело до тюрьмы, но их старания практически никакого результата не принесли. Да, в глазах общественности репутация Субботкина улучшилась, но приговор вышел практически идентичным тому, который месяцем ранее был озвучен на суде по «делу Шеревери», хотя там защитники проявляли в разы меньшую активность.
Где деньги?
И, наконец, самый главный вопрос, на который в ходе суда ответ дан не был. Речь идет об эпизоде с фиктивным трудоустройством Леонида Сагындыкова. Напомним, что деньги с его карточки снимал Владимир Бережков, после чего, по его словам, передавал Максиму Субботкину, который жаловался на низкий оклад генерального директора. Субботкин факт получения денег отрицает, а Сагындыков и вовсе заявляет, что ему обещали отдавать эти деньги на развитие детского хоккея. Суд в оглашении приговора квалифицировал это преступление по статье «Халатность» вместо «Завладение денежными средствами клуба с использованием служебных полномочий».
Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY
То есть Субботкин виноват в том, что подписал приказ о приеме Сагындыкова, не проследил за исполнением им трудовых обязанностей, но никак не в получении за это денег. Причина такого решения судьи очевидна — нет ни одного доказательства тому, что Бережков передавал Субботкину деньги. Вероятно, пролить свет на ситуацию мог бы Владимир Бережков, но он до освобождения Максима Субботкина от комментариев по этому эпизоду решил воздержаться. Имеет право.
Ситуация в итоге сложилась парадоксальная: Субботкин не признан виновным в завладении средств, дело в отношении Бережкова давно закрыто, а то, что компенсировал, он пытается затребовать с осужденного, так как своей вины не признает, Сагындыков допрашивался только в качестве свидетеля. В громкой истории поставлена точка, но так и не дан ответ на вопрос: кому достался миллиард неденоминированных рублей, начисленных Леониду Сагындыкову?