Сепаратисты называют их врагами и «товаром» в целях обмена. На остальной территории Украины к ним повышенное рачительность спецслужб. Как живется тем украинцам, кто прошел плен получай Донбассе?
Фото: Reuters
По данным из бюллетеня Службы безопасности Украины (СБУ) ото 7 октября, за время конфликта на востоке страны были освобождены 3084 человека, находившихся в плену сепаратистов изо самопровозглашенных ДНР и ЛНР. Однако, по информации правозащитной коалиции «Правильность ради мира на Донбассе», реальное число вернувшихся изо плена составляет более 10 тысяч человек. Среди них делать за скольких гражданские лица, так и украинские военные.
«Расхождение в цифрах объясняется тем, будто не все, кто прошел плен, обращаются в украинские правоохранительные органы. Маловыгодный доверяют им. Также многие люди не были включены в официальные списки обмена, а освобождались с плена с помощью личных контактов или волонтеров», — объясняет Шурёна Матвийчук, председатель правления Центра гражданских свобод — организации, входящей в правозащитную коалицию.
«До сего времени по классике»
Согласно интервью, проведенным правозащитниками с пленными потом их освобождения, большинство из них в плену подвергались пыткам, запугиванию и унижению. Приблизительно всех военных вербовали или склоняли к сотрудничеству. Об этом наподобие никто другой знает Дмитрий Кулиш, старшина резерва вооруженных сил Украины (ВСУ), стрелок батальона «Донбасс».
В августе 2014 года около выходе из Иловайского котла он попал в рабство, где находился до июня 2015 года. О десятимесячном плене сильный мужчина с голубыми глазами вспоминает неохотно.
«Все в области классике: били, запугивали, шантажировали. Военных со специальностями, которые им нужны, вербуют. Простых рядовых заставляют болтать на камеру для телевизора, что они перешли для их сторону. Лично меня склоняли не Водан десяток раз, но я даже окопы не копал, так как это пособничество», — рассказал DW Дмитрий Кулиш. Эффект такого поведения — двенадцать переломов, в том числе компрессионный пертурбация позвоночника.
Подозрения СБУ и возражения защиты
А вот в отношении до сего часа одного бывшего пленного, уволенного из армии летом сего года, СБУ недавно открыла уголовное дело. Это полковник в отставке Джон Безъязыков, которого подозревают в сотрудничестве с ДНР. По версии спецслужб, дьявол был завербован, находясь в плену у сепаратистов, имел присутствие себе деньги, оружие и машину с шофером, предоставленные военными структурами России.
«У СБУ упихивать весомые доказательства того, что Безъязыков действительно сотрудничал с незаконными формированиями нате оккупированной территории Донецкой области. Мы знаем ровно, что он выезжал на территорию Российской Федерации», — заявлял прежде на брифинге советник главы СБУ Юрий Тандит.
В свою колонна защита Безъязыкова утверждает, что подозрения спецслужб основаны только получи и распишись показаниях двух свидетелей — украинских военнослужащих, которые были с ним в плену. Вотан из них, по словам адвоката подозреваемого Олега Веремеенко, психически неуравновешен. Самовольно Безъязыков отрицает обвинения и говорит, что шокирован ими, поелику хотел продолжать службу в ВСУ. Сейчас он находится перед стражей. Адвокат Безъязыкова настаивает на том, что его подзащитного, угрожая стукнуть, в плену заставили надеть российскую военную форму и демонстрировать, что он перешел на сторону ДНР.
Сие случилось тогда, когда сепаратисты пытались вербовать других пленных. Прокурор считает, что дело Безъязыкова было инициировано СБУ, чтобы владеть полковника на крючке. «Он как офицерик высшего звена был свидетелем событий, которые армейское руководство приставки не- хочет предавать огласке. Речь идет о погибших и пропавших не принимая во внимание вести на Саур-Могиле (высота в Шахтерском районе Донецкой области. — Ред.) и Иловайске. На днях просто убирают свидетелей этих событий», — сообщил Олегушка Веремеенко.
Двойное испытание
Волонтерская группа по обмену и освобождению пленных «Отчизнолюбец» помогала украинским спецслужбам освобождать из плена получи и распишись Донбассе и Дмитрия Кулиша, и Ивана Безъязыкова, а опять же еще более двухсот человек. Руководитель группы Олег Котенко отмечает, чисто под ужасными пытками в плену люди не лишь только оговаривают себя, соглашаются на инсценировку вербовки или аж на сотрудничество с сепаратистами, но и время от времени теряют разум. «У нас никто не был пожалуйста к такой настоящей войне», — подчеркнул Котенко.
Украинские военные привезли ради обмена плененных сепаратистов. Украина, 2014 год. Фото: Reuters
Вдоль его выражению, те, кто оказался морально устойчивым, пройдя бездна плена, быстрее возвращаются к нормальной жизни, особенно присутствие поддержке семьи. Другие часто впадают в депрессию, злоупотребляют алкоголем, с трудом реинтегрируются в коалиция, поскольку сталкиваются с тем, что страна, за которую они воевали, их без- принимает.
«С такими людьми надо работать, вечность работать. В 2014 году была принята система фильтрации. Егда человек освобождается из плена, он обязательно следует) что-то сделать пройти эту процедуру. Ею занимаются разведчики, выясняя, никак не был ли человек завербован, и психологи, которые пытаются помочь адаптироваться в во-первых время», — объясняет Котенко.
На плечах волонтеров
Только на этом — все. Системы всесторонней государственной помощи бывшим пленным сверху Украине нет. «После плена эти люди без меры закрыты. Часто у них есть разные фобии: страх подвалов, лифтов, за глаза желания социализироваться. Но с ними никто не работает, вдобавок психологов-волонтеров», — констатирует военный психолог проекта «Собратья» Мужественный Козинчук.
В Национальной стратегии в сфере прав человека, которую в летнее время 2015 года утвердил своим указом президент Петр Порошенко, лопать пункт, в котором Кабмину ставится задача разработать программу реинтеграции людей, которые вернулись с плена. В частности, речь идет о предоставлении жилья, трудоустройстве, медицинской и психологической помощи.
«(за)грызть люди, у которых после освобождения из плена никак не осталось ничего — ни документов, ни жилья, ни денег, ни инда одежды. Эта программа должна помочь тем, кто прошел неволя. Но, к сожалению, мы не видим прогресса в реализации сего пункта стратегии», — признает Александра Матвийчук и добавляет, яко практически вся помощь, в том числе медицинская и социальная оправдание освобожденных из плена, идет со стороны волонтерских организаций. Олюся Котенко указывает, что, не получая необходимой помощи с государства, половина бывших пленных снова возвращаются в Донбасс в оторвановка линии разграничения.
В обществе отношение к бывшим пленным неоднозначное. «Их жалеют, хотят помочь, расспрашивая о часть, как там было в плену, было ли очень и тому подобное. Но такая бестактность и поверхностное негативизм вызывает у тех, кто вернулся из плена, агрессию, и они вторично больше закрываются», — отмечает военный психолог Андрейка Козинчук.
Тем не менее некоторым пленным, особенно непрофессиональным военным, удается спросить с этими проблемами, и они после плена занимаются правозащитной и просветительской деятельностью alias создают волонтерские организации, оказывающие помощь украинским военным в зоне конфликта.