Пока в большинстве стран мира ломают голову, как справиться с проблемой перенаселения тюрем, Нидерланды пытаются решить прямо противоположную проблему. Там заключенных не хватает, причем настолько, что за последние несколько лет власти вынуждены были закрыть 19 тюрем, и еще несколько будут закрыты в будущем году. Почему это произошло и что в этом плохого?
Тюрьма «Эссерхем» — один из кандидатов на закрытие.
Запах жареного лука поднимается по металлической лестнице и плывет по коридору вдоль дверей камер. Внизу, на кухне, заключенные готовят ужин. Один из них, умело работая зазубренным ножом, шинкует овощи.
«У меня есть шесть лет на то, чтобы отточить мастерство, так что я практикуюсь», — говорит он.
Дело это шумное, ведь нож прикован к столешнице длинной стальной цепью.
«Забрать нож с собой им не удастся, — говорит Ян Рулоф ван дер Спол, заместитель директора тюрьмы строгого режима „Норгерхавен“ на северо-востоке Нидерландов. — Но им разрешено брать с собой небольшие кухонные ножи в обмен на личные пропуска, так что мы точно знаем, что у кого находится на руках».
Некоторые из заключенных попали сюда за совершение преступлений с применением насилия, и сама мысль о том, что они ходят вокруг с ножами, может показаться пугающей. Однако обучение кулинарному делу — лишь один из способов помочь заключенным обрести профессию после выхода на свободу.
Ножи в тюремной столовой прикованы цепью к столешнице, на всякий случай…
«Здесь, в Голландии, мы практикуем индивидуальный подход, — поясняет ван дер Спол. — Если у кого-то проблема с наркотиками, мы помогаем преодолеть зависимость; если у человека случаются приступы агрессии, мы предоставляем специальную терапию; если у людей проблемы с деньгами, им окажут услуги финансовые консультанты. Мы стараемся устранить все возможные причины, которые толкнули их на преступление. Конечно, заключенный сам должен захотеть измениться, но наши методы доказали свою эффективность. За 10 лет мы добились больших успехов и продолжаем совершенствоваться».
Некоторые рецидивисты, говорит ван дер Спол, которых в тюрьмах называют «вертушками», получают теперь по два года, и для них разрабатываются специальные программы по перевоспитанию. После этого менее 10% повторно попадают за решетку.
В тюрьме «Норгерхавен» и как две капли воды похожей на нее тюрьме «Эссерхем», расположенной в той же деревне Винхаузен, многие камеры пустуют. Во дворах для прогулок, которые по размерам не меньше четырех футбольных полей, растут деревья, стоят столы для пикников и развешаны сетки для волейбола.
Ван дер Спол подчеркивает, что свежий воздух снимает стресс как у заключенных, так и у самих охранников. Обитателям тюрьмы разрешается без сопровождения ходить в библиотеку, столовую и больницу. Такая самостоятельность, по замыслу тюремных властей, помогает им лучше приспособиться к жизни на свободе после того, как они покинут тюремные стены.
Тюремный двор размером с 4 футбольных поля — это возможность подышать свежим воздухом свободы.
10 лет назад процент заключенных в Нидерландах был одним из самых высоких в Европе, а сегодня он — один из самых низких — 57 на 100 тыс. населения. К примеру, в Англии и Уэльсе на каждые 100 тыс. приходится 148 заключенных.
Однако успешное перевоспитание — не единственная причина резкого сокращения числа узников в тюрьмах Голландии, а их с 2005 года стало аж на 43% меньше.
Отчасти пик 2005 года был связан с усилением мер контроля в амстердамском аэропорту «Схипхол», где резко возросло число задержаний перевозчиков кокаина.
По словам профессора уголовного права Лейденского университета Паулины Схут, у полиции теперь новые приоритеты. «Они переключили внимание с наркотиков на борьбу с контрабандой людьми и терроризмом», — поясняет профессор.
К тому же голландские судьи часто вместо тюремного срока приговаривают провинившихся к общественным работам, штрафам и ношению электронных браслетов.
По словам Анхелины ван Дайк, тюремные сроки стали короче, и уровень преступности тоже снизился.
По словам директора пенитенциарной системы Нидерландов Анхелины ван Дайк, тюрьмы все чаще используются для содержания особо опасных преступников или, напротив, для тех правонарушителей, кто нуждается в помощи и защите тюремного руководства.
«Иногда людям лучше оставаться на работе, в кругу семьи, а наказание понести иным способом, — поясняет Анхелина ван Дайк. — У нас в Голландии тюремные сроки становятся короче, а уровень преступности снижается, и это приводит к тому, что тюрьмы пустеют».
Однако хотя уровень преступности за последние 8 лет снизился на 25%, критики системы говорят, что на самом деле люди просто стали меньше сообщать о преступлениях, поскольку многие полицейские участки закрылись из-за экономии средств.
Другие критики, такие как Мадлен ван Торенбург, в прошлом директор тюрьмы, а ныне представительница оппозиционной партии «Христианско-демократический призыв» по вопросам уголовного права, связывает недостаток заключенных с низким уровнем раскрытия преступлений.
«Полиция перегружена работой и не справляется с ее объемом, — утверждает ван Торенбург. — И как на это реагирует правительство? Оно закрывает тюрьмы! Ну разве это не удивительно?»
Ясно одно: многие из подчиненных Анхелины ван Дайк не испытывают положительных эмоций от сокращения числа заключенных.
По словам представителя профсоюза тюремных охранников Франса Карбо, его коллеги «недовольны и немного подавлены». Он говорит, что молодежь не желает идти работать в тюрьмы, «потому что они не видят в этой работе будущего, ведь никто не знает, когда твою тюрьму закроют».
Правда, одну из пустующих тюрем на юге Амстердама превратили в успешную гостиницу, где самые дорогие номера носят названия «Адвокат», «Судья», «Директор» и «Тюремщик».
В других, превращенных во временные центры содержания беженцев, нашлась работа и для бывших охранников.
Некоторые из закрывшихся тюрем были переделаны в центры по приему беженцев.
Желание сохранить рабочие места в тюрьмах привело к еще одному неожиданному решению: «импорту» заключенных из Норвегии и Бельгии.
«Наш министр иностранных дел встретился с министром юстиции Норвегии и предложил арендовать пустующие камеры», — говорит Ян Рулоф ван дер Спол.
Таким образом в сентябре прошлого года Норвегия начала отправлять своих заключенных для отбытия срока в тюрьме «Норгерхавен».
Теперь директором этой тюрьмы стал норвежец Карл Хиллесланд, однако заключенных стерегут 234 голландских охранника.
Хиллесланд, обходительный бывший книготорговец с пушистой бородой, никак не похож на тюремщика. Правда, в отличие от своих голландских коллег он одет в безукоризненную зеленую форму с погонами, однако, по его собственному признанию, режим в норвежских тюрьмах куда либеральнее, чем в Нидерландах.
К примеру, норвежским заключенным разрешается давать интервью журналистам и смотреть видеофильмы на свой выбор, поскольку в пенитенциарной системе страны доминирует принцип «нормализации». Иными словами, жизнь в тюрьме должна быть максимально приближенной к жизни на воле, чтобы бывшим заключенным было легче реинтегрироваться в общество.
Деревня Винхаузен еще с позапрошлого века принимала на поселение «нежелательные элементы» из городов.
«Некоторые вещи мы действительно делаем по-разному, — поясняет ван дер Спол. — К примеру, мы немедленно наказываем заключенного за нарушение правил, в то время как норвежцы сначала проводят расследование, а потом еще выжидают, прежде чем применить наказание. Поначалу наши охранники не могли привыкнуть к такому стилю».
«Но в целом, — подводит итог Хиллесланд, — мы придерживаемся сходных взглядов на то, как должна работать тюрьма».
По его словам, некоторых заключенных пришлось переводить из Норвегии силой, однако большинство согласилось на это добровольно, отчасти потому, что цены на бакалейные товары и табак в Голландии ниже.
Еще одним привлекательным элементом в тюрьме «Норгерхавен» стала специальная комната для переговоров по скайпу. Родственники, желающие посетить заключенных, должны платить за поездку и гостиницу из своего кармана, а это по меньшей мере 500 евро. Однако многие из заключенных, отбывающих длительные сроки, — иностранцы, которые и в Норвегии-то редко имели возможность встречаться с родными.
Камера Михаила украшена фотографиями футбольного клуба, за который он болеет, и его четырех маленьких детей. Этот сварщик из Северной Польши получил приговор в Норвегии, но там у него не было доступа к скайпу.
«Моя жена воспитывает четырех детей и боится потерять работу, да и в любом случае у нее нет денег, чтобы приехать повидаться со мной, — рассказывает Михаил. — Так что я сам выбрал эту тюрьму, чтобы иногда можно было увидеть их, а не только слушать их голоса по телефону».
«После звонка по скайпу бывает очень тяжело, особенно в Рождество и на Пасху, — говорит он, на минуту уставившись в пол, — но все же это лучше, чем ничего».
Не исключено, что ворота этой тюрьмы через несколько лет навсегда закроются за последним освободившимся заключенным.
Покидая тюрьму через металлические ворота, которые с лязгом захлопываются за моей спиной, я думаю о том, что будет с «Норгерхавеном» после того, как через несколько лет эти ворота закроются за последним норвежцем.
Охранники знают, что одна из тюрем Винхаузена, «Норгерхавен» или «Эссерхем», будет закрыта в будущем году. Но какова вероятность, что число заключенных в Голландии начнет расти?
Достаточно прогуляться по деревне, чтобы понять, что в прошлом в Нидерландах в тюрьмах содержалось много народу.
Винхаузен находится в отдаленной и малонаселенной провинции Дренте, знаменитой торфяными болотами и вересковыми пустошами. Сюда, в «Голландскую Сибирь», в XIX веке отправляли городских нищих, попрошаек, беспризорников и прочие «нежелательные элементы».
Один армейский генерал основал в Винхаузене воспитательную колонию, с помощью которой надеялся изжить нищету. Со временем эта колония переросла в поселение, которое до 1980-х было закрыто для внешнего мира.
По данным демографов, миллион из 17-миллионного населения сегодняшней Голландии — это потомки сосланных в Винхаузен людей.
«Это огромная часть населения, — говорит писательница Сюзанна Янсен, чей дедушка был сослан в Винхаузен за попрошайничество. — Каждый из нас мог родиться и вырасти в нищете, в трудных условиях, так что я думаю, мы всегда должны помнить о тех, кто сегодня находится за решеткой».