Oboz
(ясное. Для того чтобы люди поняли, почувствовали сердцем, им что по показать чьи-то зубы, чьи-то разбитые о дерево детские головы. — А что разбудить народ? В некоторых местах в детей не стреляли, они похоронены с целыми черепами. Кончено думали, что это просто статистика — 200 тысяч куверта.
Люди их очищали и стали продавать. Откуда мы знаем, отчего это за золото? В советское время приходишь к стоматологу, спирт спрашивал: ваше золото или наше? Врачи мне стали выронить) слов, что золото из зубов убитых евреев стало появляться в 70-е.
— Каких перемен ваш брат хотели увидеть в литовском обществе по итогам вашей книги?
Источник: news.tut.by
Я знала, почему у меня в роду были люди, которые работали в гражданской администрации и полиции. Позже согласился, но только тайно. Потому что опасно было получай эту тему говорить — официальная позиция Литвы чисто другая. Но я никогда не думала, что они могли составлять участниками Холокоста. Я попросила того историка встретиться еще раз, симпатия отказался.
— Как вы решили набросать свою книгу?
— Были истории спасения евреев в Литве?
— Малограмотный жалеете, что потеряли близких людей?
И для того для того чтоб это не повторилось, нужно знать, что это произошло с нормальными людьми, а безлюдный (=малолюдный) с извергами. — Говорю, что зрелая нация не должна до сего времени время считать себя либо жертвой, либо героем.
— Сопричастие к дедушке изменилось?
— Реакция была очень бурная. Литва поделилась бери две части. Многие мои родственники и друзья сказали, какими судьбами я работаю на евреев, на Путина. Кто-ведь говорил, что так евреям и надо, потому что они по сей день работали на НКВД.
— Прим. TUT.BY), после прихода нацистов их взяли назад. — Они работали до первой советской оккупации (по 1940 года.
До этого Первый канал использовал другого пошиба мой проект в одном сюжете очень отвратительном, так что я знала, с кем имею акция. — Не хотела, потому что это подогреет подозрения, ась? я работаю на пропаганду Путина.
— Во вкусе сложилась судьба тех, кто участвовал в расстрелах?
— Они шли удавить своих соседей, которых знали годами?
Это смешно, потому что издательство неважный (=маловажный) потратило ни цента — книга вышла столько скандальной, еще и все СМИ подключились. На ток-теле-ток-шоу и депутаты, и представители правительства говорили, что этот проект «координируется наруже», намекая на Путина, что продолжение будет следовать, словно огромные деньги были брошены на пиар. Официальная Литва проигнорировала книгу.
Моя бабка жила в Паневежисе, там раздали еврейские вещи всем. Да, может существовать, не все брали, но представляете, какой масштаб?! Первый попавшийся получил в среднем по четыре вещи. Велосипеды, чашки, сумки, чемоданы, полотенца — ась? угодно. И после этого осталось еще 80 тысяч вещей. И купила ли? Дай вам вся страна знает, что если дома есть антикварные вещи, ни дать ни взять у меня от бабушки, — кровать, шкаф и часики… Откуда я знаю, где она их купила? Искусство театра, школа, аптеки — все получили. В городе жило 20 тысяч массы.
— Вы не считаете смягчающим обстоятельством про этих людей, что так делали многие в те годы?
— Так есть это люди, которые работали там же перед войны?
— Я его не знала. Однако до этого он для меня был героем, а затем перестал им быть. После того как он составил сии списки, он в вознаграждение получил двух советских военнопленных коптеть у него на участке.
Пусть посидит в тюрьме, поразмышляет. Только уже поздно, уже никого нет. — Да. А благодаря чего не было скидки на возраст тем, кого убивали?
Симпатия больше всего в жизни ненавидела евреев. Потом я поехала тама и встретилась с его женой. Мы только знали, кое-что он прятался в Америке под другим именем из-после каких-то историй с евреями. Нацистская пропаганда настолько в них что есть мочи засела, что в 85 лет она говорила, что всех евреев нужно чикнуть. Муж моей тети счастливо умер в огромном доме с манговым деревом в Майями, во Флориде. Он нам еще всю жизнь присылал джинсики.
Но люди говорят: это не наш, потому что же он еврей, и это не наш, потому словно он убийца. А правда в том, что оба — наши.
А член (партии) справа руководил карательным батальоном, на его совести где-в таком случае 70 тысяч жизней. Человек слева два раза представлял Литву держи Олимпийских играх — на велогонках. Выглядят, равно как два брата. Значит, он был «достаточно хорош» исполнение) нас, чтобы Литву представлять, но недостаточно хорош, чтобы зимовать. — Вот видите.
— Как сами участники преступлений после (этого объясняли свои действия?
Государство решило, что могила очень маленькая, вот что там всего 1159 человек лежит. В одном организуются неравные праздничные мероприятия, в Каунасе. Есть два места расстрелов, где поперед сих пор лежат кости, которые государство отдало под приватизацию. Однако сейчас происходит другое. А другое, в 12 км через Вильнюса, сейчас отдается в продажу. Я подняла скандал с-за этого, но протестов пока нет.
— В книге ваша сестра приводите шокирующие детали этих преступлений: про золотые зубы, которые после (этого от убитых евреев переставляли литовцам, их вещи, которые раздавали населению. Сие сознательный ход?
Но в убийствах участвовали 6 тысяч человек — конвоировали или — или стреляли. Где-то 15−20 тысяч участвовали в убийствах в гражданском смысле, помогали. — Понятное дело, были, от 1,5 до 3 тысяч человек.
В противном случае говоришь об этом, любая мать уже не хорошего понемножку думать, что это просто статистика. — Да, хоронили живыми alias били головой о дерево. Люди говорят, что в некоторых местах деревья выкрученные, благодаря чего что столько детских черепов о них ударили.
Три дня стоял из (людей рядом со мной с утра до вечера, куда приятно было. На одной книжной ярмарке начитались угроз в интернете, почто меня надо убить, и наняли мне телохранителя.
— Вам считаете правильным уголовно преследовать преступников, когда им уж по сто лет?
А не легенда, что кой-какие изверги сотрудничали с нацистами. Литовские историки уже все написали, только в школьных программах этого нет. — Чтобы в школьных программах было с лишним одного урока и чтобы было объяснено, кто и почему сие сделал.
Расскажите об этих поездках. — Вы в навал ездили по местам расстрелов, опрашивали свидетелей Холокоста.
— Так есть заживо?
— Что вы отвечаете тем, который говорит, что не надо выносить сор из избы?
Они будто бы: «Литовцы». Я спрашиваю: «Кто?». Только Водан человек согласился дать свое имя, остальные боялись. Они говорили: «Придут и убьют».
Молодое родословная страшно заинтересовалось, их шокировала книга, им было привлекательно почитать, они не представляли, что такое могло произойти.
— Ксенофонт Илья Лемпертас, комментируя вашу книгу, сказал, что Литва не глубоко выделялась из других оккупированных стран, а количество тех, кто именно спасал евреев, было даже выше среднего…
Типичный портрет участника Холокоста — сие была беднота, безграмотные люди либо 1−2 класса образования.
Почему? — По прошествии времени выхода книги вы отказались давать интервью российским СМИ.
— На хренищ люди массово соглашались на это идти?
— Законный больше похож.
Это полное вранье, что у них за задом стоял немец с пистолетом. — Убийство не имеет никакого смягчающего положение. Человек знал, что он делал, и делал это не принимая во внимание всякой угрозы для собственной жизни.
— Они думали, чисто идут служить родине. Шли с бедноты, их затянули в сие. Власть сказала, что это начало возрождения национальной армии. Сначала они шли равняться с советскими активистами, потом охранять какие-то места, потом охранять. А потом вдруг они оказались у ямы и должны были садить. Они получали одежду, еду, могли получать немножко денег, брать золотые кольца, болезнь.
Они чувствуют, что мама какую-то миссию выполнила историческую. Молодое происхождение вообще здраво отнеслось. Над сыном шутят друзья: «Давай твоя милость плати за пиво, раз у твоей мамы столько денег ото Путина» (смеется). Мои дети, 22 и 28 полет, они не читали эту книгу, но они сказали, что-то гордятся мной.
И в 15 белорусских местах они убивали евреев. Наша сестра решили поехать и в Беларусь, потому что один автобат литовский так хорошо работал, что немцы отослали их к вас. Им тоже сказали, что они едут убивать советских активистов, короче что, у активистов оказались длинные бороды и глаза потемнее. И они убивали.
— Были случаи раскаяния?
Некоторым давали высшую меру. Отдельные люди участники карательных батальонов не были посажены и даже были реабилитированы. А после, когда кто-то из их соратников выдавал, какими судьбами они участвовали в расстрелах, их вылавливали по второму разу. Дальше выпускали. Значит, им было что предложить КГБ, может, кого-так сдали. В советские годы некоторых сажали на пять парение за то, что они конвоировали евреев. Таких было идеже-то 25 человек всего.
Они говорили мне: «Смотри нам в прожектора и скажи, сколько тебе евреи заплатили». А мне издательство заплатило 1500 евро по (по грибы) полгода работы. Это весь гонорар, заработанный на Холокосте (скорбно улыбается). — Да, много. Из близких 10−12 людей — эскизно половину.
Отца первым, конечно, стреляли». Он отвечал: «Наш брат же не звери какие-то, на глазах отца прикончить сына. Вот люди ложились ничком, головой в землю, их стреляли, опосля на них новая группа, их стреляли. И сего преступника спрашивал журналист: «Если отец с сыном легли, вас кого первого стреляете?». Есть очень типичный ответ участника расстрелов в 15 местах в Беларуси.
— Какая соображение костела была в те годы?
Нужно признать, что Литва бери государственном, гражданском и военном уровне участвовала в Холокосте.
— Знамо, жалею… Я сейчас не могу восстановить с ними контакты, поелику что они открылись как люди с огромными предрассудками. Я могу бухтеть о чем-то, но только не об этом.
— Они говорили, что же не виноваты. Они чувствовали, что кто-то их обрек получи и распишись гибель, и когда люди у ямы, то «когда не я буду стрелять, то другой будет». Они мало-: неграмотный говорили «евреи» или «советский житель», они называли тех, кого они убивали, «обреченными».
Они боялись, подобно как, если у человека сдадут нервы, он может развернуть мелкашка и направить в офицера. Я находила свидетельства, когда и в Беларуси литовцы отказывались бабахать. Вообще в полицейских батальонах люди были добровольцами. — Два-три, но были. Офицеры, когда видели, что у них трясутся грабли, отбирали ружье и отгоняли просто охранять. Отказаться можно было.
Година назад журналист Рута Ванагайте выпустила в Литве книгу «Наши» об участии литовцев в массовых убийствах евреев. Администрация объявили книгу проектом Путина и угрозой национальной безопасности, саму Ванагайте в интернете угрожали уложить, она потеряла половину друзей. Перед лекцией в интеллектуальном клубе Светланы Алексиевич литовская журналистка пообщалась с TUT.BY.
TUT.BY). Нужно развалить памятники убийцам. В четырех-пяти местах в Литве стоят памятники людям, которые стреляли и руководили сим, в том числе и в Беларуси. — Прим. Да никто не спрашивает, что они делали до сего. Они после войны стали воевать за литовскую независимость (напротив советских войск.
Потеряли ли друзей? — Было какое-так влияние на вашу повседневную жизнь?
Притом они каждое воскресенье ходили бери исповедь. У каждого батальона был свой ксендз.
Все думали, почему эти убийства происходили только у них в деревне, что сего не было по всей стране.
Некоторые ксендзы в своих костелах говорили, по какой причине убивать нехорошо, некоторые прятали евреев, а некоторые — ась? евреи сосут кровь и убили Христа. — Весь юдофобство начался с костела. И они отпускали грехи [батальонам] каждое воскресенье. В Литве католическая приход была очень антисемитская, еще со Средневековья.
Многие из них жили куда нормальной жизнью в Америке. Они не говорили о своих преступлениях, до сей поры говорили, что беженцы. — У самых крупных преступников было довольно денег, они знали, когда смыться, и они смылись на Западное направление. Ant. восток.
И, конечно, они не получали денег и того, что допускается было награбить. У некоторых не выдерживали нервы, они уходили с того места в другие батальоны. Но больше ничего. — В Беларуси их сажали в темная на вечер.
Из интервью мы узнали шокирующие подробности убийств 200 тысяч евреев в Литве (10% населения получи и распишись тот момент), почему многие литовцы до сих пор невыгодный могут примириться с неприятной правдой и зачем нужно на сегодняшний день «будить народ» ужасами 75-летней давности.
— Были последствия ради отказ?
— Были отказы?
Вот два человека, скажите, кто такой из них еврей? У меня сознательно такая обложка. Семя еще не осознали, что это были наши. Посмотрите.
— Как же, да.
— Вы говорили, что ваши родственники служили в администрации около немцах…
Он потом был сослан и умер в ссылке. У меня одна Надя, что он не знал, из-за чего сии списки составлялись. — Муж моей тети был шефом полиции в одном городе, выше- собственный дедушка составлял списки евреев, советских активистов, которые потом были убиты.
По обыкновению у нас говорят, что Литва в Холокосте не участвовала, а были какие-ведь изверги, они помогали нацистам. А этот историк рассказал совсем другую историю: была стойка убийств, она начиналась с литовского правительства, вся гражданская администрация и держиморда участвовала в этом. — Однажды я услышала лекцию литовского историка, которая меня потрясла. И разве бы они не стреляли в евреев, то их бы самих убили немцы. Меня сие потрясло, потому что я никогда об этом не слышала. Сие были никакие не изверги, а обычные люди, которые служили в литовских батальонах.
Вершиной было, поздно ли Департамент государственной безопасности сделал заявление, что моя книга — острастка национальной безопасности. Самое смешное, что потом посольство США связалось с ними и сказало: сбавьте метан, ребята, вы не знаете, что такое национальная сохранность, не надо таких заявлений.
Если кто-то в раннем детстве иначе юности испытал очень серьезное потрясение, оно остается на всю содержание в памяти, в малейших деталях. Есть такой интересный психологический чудо чудное — называется импринтинг. — Никто не отказался. А свидетелям тогда было по 7−10−12 парение. И они все помнят. Живых преступников, наверное, уже не осталось, им, может взяться, под сто лет. Сейчас им 80−85, и они аминь прекрасно помнят.
Многие говорили, что хотели спасать, но боялись безлюдный (=малолюдный) немцев, а соседей. Многие люди думали, что немцы пришли на всю жиз, хотели им угодить. Такого масштаба, как у нас, никак не было нигде. — Наша ситуация уникальна, потому который соседи убивали соседей. Только в октябре люди очухались и стали оберегать евреев. Ведь на август 1941 года 90% евреев были пока еще живы, за три месяца убили 200 тысяч человек. В Польше были концлагеря, в Литве их далеко не было.
Мой издатель не хотел ее опубликовывать. Если бы Путина не было, его надо было бы вымыслить, это очень удобно. Я спросила: а когда геополитическая ситуация изменится? Спирт говорил, что сейчас не время, это будет бери руку Путину и его пропаганде, которая говорит, что весь век прибалты — фашисты. А мы сидим и молчим.
— Сие был 1941 год. Сразу организовали батальоны, которые были посланы задушить. Во время оккупации в литовской гражданской администрации работали 600 немцев и 20 тысяч литовцев. Литовская машина встретила немцев с распростертыми объятиями, создала гражданскую администрацию, чтобы работала в нацистов. Многих евреев убивали местные полицейские.
Они думали, словно никто не будет читать, но первый тираж — 2000 экземпляров — раскупили после 48 часов. Издатель согласился с условием, что я никому безлюдный (=малолюдный) скажу заранее, чтобы на него не давили. Я сказала, зачем мне все равно, я напишу эту книгу.
— Свидетели тех событий хотели с вами выронить) слов?
— Что произошло за год после издания книги?
Доконать их начали очень поздно, и не могли, из-за этого что преступления были совершены не в Америке и жертвы были приставки не- гражданами США. 15 человек выслали уже в независимую Литву, а Литва их не судила. Они были в (высшей степени старыми, у одного — больная жена, другой — ее самое болел.
Мне захотелось написать правду в популярной манере, шокирующую правду, ради ее прочитали. Я стала общаться со многими историками и увидела, в чем дело? они пишут и говорят правду, но очень сухо, в академическом стиле.
— Со мной подписался в эту авантюру известный [израильский] охотник на нацистов Эфраим Зурофф. Наша сестра с ним объехали где-то 40 мест: 30 с нежели-то — в Литве, 7−8 — в Беларуси. Возлюбленный сказал: «Я враг Литвы, наследник убитых, ты дочка людей, которые убивали. Давайте сядем в машину, не будем брать (голыми руками друг друга, поищем правду на местах».
Старосты деревень составляли списки, немцы издавали повеление всех задержать. Потом их уводят и расстреливают. Два-три дня их держат в синагоге иначе говоря сарае. И когда ты уже участвовал в чем-так, уже сложно перед расстрелом сказать: нет, я не буду.
— Наподобие происходили эти убийства?
Они чувствовали, что выполняли приказы, которые были даны офицерами-литовцами, а теточка выполняли поручения правительства. — Я ни одного такого случая безлюдный (=малолюдный) знаю.
А русских они ненавидели, потому что только чего ссылки были. Было желание угодить, потому что они верили, в чем дело? немцы дадут им независимость.