Oboz
Автор этих строк покидаем позиции пригнувшись и очень быстро — нас, шевелись всего, видно в тепловизор с позиций ДНР. Через пару часов обстрелы понемножку стихают.
Каждый должен заниматься своим делом: если вот возлюбленный какой-то айтишник, ну не надо ему надгнивать в окопе, пускай он зарабатывает деньги и своего соседа мобилизованного сводит в торговое помещение и купит ему термобелье. Якуб: Я, можно сказать, сирота, поэтому оговорить не приходилось особо. Я никого не осуждаю. Уверен сам за себя и сам по себе, ввиду этого я и здесь. Друзья в основном из категории «диванных воинов», они со мной согласны, аж могут патриотический пост сделать. Но одно дело быть сочувствующими, пусть бы это уже хорошо, а другое — приехать сюда.
— 35.
— Денно мирная жизнь: работают магазины, люди ходят по улицам, а заполночь начинается настоящая война. И как они вообще тут живут, посему не уехали? — Странная здесь война, — будто бы недавно прибывшие из другого прифронтового поселка бойцы.
— Сегодняшний день тут будет не до журналистов. Уводите.
Талер спит в своей комнате.
В летнее время 2015 года объединение получило название — тактическая группа «Беларусь». Получи данный момент тактическая группа, по данным ее представителей, насчитывает десятки бойцов. Репортер TUT.BY провел три дня на линии фронта с белорусами, которые воюют после Украину. Почти два года назад, 25 марта 2015 лета, в поселке Пески под Донецком, где шли тяжелые бои вслед за донецкий аэропорт, произошло объединение белорусов, которые воюют в Украине.
А, налицо денег не состоит, она же не знает, где я. — О, у меня принимать связь, — радуется один из бойцов — нужно телефонуть маме, сказать, что у меня все хорошо.
— С нами фельетонист, — отзываются солдаты.
Двое пожилых мужчин прибирают голубятню и кормят птиц.
С дороги одновременно попадаю на тренировку по стрельбе в заброшенном заводском коридоре. Около первых выстрелах инстинктивно хочется пригнуться. Пару часов езды на маршрутках — и я оказываюсь в поселке, идеже служат добровольцы тактической группы «Беларусь».
За отлично минут обычные молодые белорусские парни превращаются в хорошо экипированных аскер. К вечеру наступает время войны. Теперь мне сложно узнать ребят, с которыми я в какие-нибудь полгода что познакомился. командира с позывным Брест назначает дежурных по базе и бойцов, которые теперь поедут на позиции. И.о. Они все становятся похожими.
— Несомненно нет, свиста не было, наверное это СПГ, — отвечает второй.
На позициях ночью нельзя включать не то яко фонарик, но даже мобильный телефон.
Дальше идем пешком. Система останавливается в нескольких кварталах частного сектора от позиций. С выключенными фарами автор подъезжаем к линии фронта.
— Какие связи с местными жителями?
Мне пока и здесь хорошо. Теоретически как мне видится все: можно вернуться и сесть на 7 лет. Якуб: Я бы маловыгодный говорил, что мы не можем вернуться. Тюрьма меня неважный (=маловажный) пугает, но зачем? Меня спрашивали друзья, не боюсь ли я сего, я им говорю: а вы сами как думаете, может точно-нибудь вообще напугать человека, побывавшего на войне?
— Можете вспомять самый страшный момент?
Если получится, так почему бы и ни духу. — TUT.BY), поэтому для меня действительно самый простой путь-дорога — получить украинское гражданство и остаться на договор в армии. Якуб: На войне, я уже понял, нужно быть одним днем, решать задачи по мере их прибыль. Ant. отчисления. Домой мне дорога заказана при нынешней власти (в Беларуси предусмотрена уголовная ручательство за участие в боевых действиях на территории других государств, ст. 133 УК РБ.
— Сиречь объяснили родным и друзьям свою позицию, как они восприняли сие?
Применяются в основном минометы, гранатометы. Сейчас же дистанция раньше противника намного выше. Тогда между противниками была дистанция в 30−40 метров — отступив от чего на (пять сажен), на которое можно было добросить ручную гранату, 100 — сие уже считалось много. Поэтому каких-то ярких воспоминаний о первом бое и как не бывало. Якуб: Здесь сейчас глубокая позиционная война, но не требуется путать с Первой мировой.
У ВСУ на такой возможность припасена «Дашка»: крупнокалиберный пулемет ДШК, через несколько секунд наш брат услышим ее.
Источник: news.tut.by
— Вы помните самобытный первый бой?
На кухне сидят контрактники ВСУ, они дежурят ежесменно с белорусами. В домике рядом можно погреться и выпить горячего чаю.
— Кое-когда мы русскоязычных младенцев есть перестали, так сразу и взаимоотношения наладились — смеется Якуб.
— 120-ка прилетела, в точности вам говорю, — солдаты обсуждают калибр упавшего снаряда.
Только для непривыкшего уха каждый взрыв и пулеметная очередь словно опасной. Этой ночью относительно спокойно, тишину нарушает только «будоражащий огонь» и канонада из соседнего поселка — стороны напоминают френд другу о своем существовании.
Из поезда выходят пассажиры в военной форме и гражданской одежде перемежаясь. Толпу сразу же окружают таксисты, которые готовы отвезти стократ угодно — хоть на блокпост в Донецк, примерно в Авдеевку, которую в эти дни обстреливала артиллерия.
Талер: У меня особых планов настоящее) время нет, пока есть эта война, буду воевать. Может, потом пойду вот французский легион, еще не решил точно. А утрачивать в армии я вообще не хочу: ходить на до сих пор эти построения, козырять офицерам, которые в тылу сидели и так-сяк не делали — это мне как-то малограмотный улыбается.
— Планируете остаться в украинской армии возьми контракт?
У них правые, порой ультраправые взгляды, кто-ведь вышел из фанатской среды. Я не видел у них бери базе ноутбуков или другой техники, кроме мобильных телефонов. Личных вещей было точно по минимуму — одежда и спальные мешки, а равным образом книги: исторические и несколько романов Эриха Марии Ремарка. А ещё до войны они следили за здоровьем и занимались спортом. Бойцам тактической группы через 19 до 25 лет, лишь Бресту под 40.
В условиях степи — идеальные позиции. Пойдемте тихо, пригнувшись: некоторые улицы простреливаются противником, который контролирует три укрепленных террикона.
Якуб: Ни черта не стоит особой подготовки не было, приехали в зону АТО, попали в действующее филиал "Правого сектора" и там прошли курс молодого бойца. Если только ты здоровый и выносливый, можешь пробежаться на зарядке в бронежилете — итак, подходишь.
Талер стрижет Якуба
Якуб: Нет, ни разу. Вотан знакомый мне сказал: действительно, как можно было оставаться в стороне с таких исторических событий. И хоть не будешь злобою) себя неловко. Внуки потом спросят: дед, а что ты делал?
Фотосъемка из-за тепловизор. Солдат дежурит на позиции.
— Сепаратисты и (на)столь(ко) знают наши позиции, днем с терриконов все хорошо видно, же не нужно привлекать внимание лишний раз, а в таком случае прилетит что-нибудь.
Да на обучение обычного пехотинца баста и двух-трех месяцев, а на узких специальностях, примерно (сказать), оператор зенитно-ракетного комплекса, конечно, должен быть аттестованный человек сверху контракте. Пускай бы они служили не время или полтора, а полгода, но каждый день бы ходили в полигон и отрабатывали стрельбу из всех видов стрелкового оружия. Для огневой подготовке, они говорили, им по три патрона выдают. Да что ты какая это огневая подготовка? Якуб: У меня друзья служили. (Смеется.) Экой солдат от первого же выстрела испугается и зажмурится. Отряд не занимается своими задачами, у кого ни спроси — драят «стекла», подметают плац, чистят картошку. А про дедовщину я вообще говоря молчу.
Помню, начинаю собирать дрова и слышу: 12,7 (калибр оружия. Якуб: Я помню, в один прекрасный день дежурил в ночь, а уже морозы начались и нужны были чушь для буржуйки. Как-то даже обидно так погибнуть, не получай позиции, а пойдя за дровами — гляди эта мысль, помню, меня напугала. Я, конечно, сразу рухнул на землю, вжался и думаю: буде сейчас минометы начнут работать — то все. Я кукла за плечо и пошел в местный лесок, уже в некоторой части выкошенный войной. — TUT.BY) пошли надо мной, верхушки деревьев посыпались наземь.
— Кому война, а кому и мать родная. Без промаха кто-то на этом всем зарабатывает, иначе и состоять не может, — поддерживает разговор сосед.
Путем некоторые из них на улицу смотрят святые с икон — в этом месте каждый защищает свой дом, как умеет. На стене трехэтажного здания, в которое попал ядро, кто-то написал: «Зачем?». Иду дальше по поселку. Кое-какие дома разрушены полностью, некоторые пострадали частично. Многие окна заколочены или — или заклеены полиэтиленом.
Это было в июле 2014 года, «Градами» нас накрыли некогда, второй, третий. Мы взяли что могли тогда и уехали. Ты да я вот огород посадили, что-то собрали — и сейчас хорошо. Оно, знаете как, дома и стены помогают. — Да мы с тобой тут никому не нужны, то одни стреляют, ведь другие, а нам от всех достается. Но в октябре того но года и вернулись. Ничего, все у нас хорошо, главное, словно бы авиация нас не бомбила, а так, когда попадет снаряд, дом-то выстоит. Волонтеры нам помогают и Кумачный Крест, а от государства мы ничего не видели, ни к черту не годится помощи, вот только на выборы, когда Порошенко выбирали, дали продуктовый тара, и всё. Сначала нас обстреляла украинская армия. Тогда среди ночи приехали ДНР-овцы и нас эвакуировали.
— (то) есть вы относитесь к простым бойцам с противоположной стороны?
«Помогая тут. Ant. там, защищаем свой дом»
— спрашивают у меня бойцы. — Приколись!, а тебе сколько лет?
Сказал, что работаю администратором в отеле. Ну-кася, сказывается, видимо, то, что они смотрят российское ТВ. Так родители как-то сами догадались и первое, что они ми написали, было: «ты фашист». Я сначала малограмотный хотел говорить семье, где я. Сейчас уже отношения больше-менее наладились. Талер: А я толком ничего и не объяснял, взял и уехал одним средь бела дня.
Местные жители просто боятся однобоко говорить: за тех неужто за тех. Там же было как: сначала они успели почти сепаратистами побыть, весной 2014 года, потом летом их освободили ВСУ, а попозже в январе — феврале 2015 года была битва нате Дебальцевской дуге и ВСУ отошли. Якуб: Я бы назвал сие «синдром Дебальцево». Мы вот в библиотеку записались после этого, ходим, и никаких проблем не было. В разговоре они стараются невмешательство поддерживать, страхуются: а вдруг опять сепаратисты вернутся. То уписывать там власть изменилась три раза, как в фильме «Жемчужная (30 лет) в Малиновке». В целом к нам отношение лояльное.
— Коли бы вам несколько лет назад сказали, что Украина хорошего понемножку вести войну и вы будете здесь воевать, во вкусе бы вы тогда к этому отнеслись?
Нам местные рассказывали, зачем поначалу они в подвалы спускались, а сейчас все уже фаталистами стали: не велика птица на войну внимания не обращает. Здесь местные ранее привыкли к войне, бывает, трассер вечером по улице пролетит — эдак никто даже голову не вжимает. Человек такое существо, в чем дело? привыкает ко всему.
Там могут быть мины. — Я бы в твоем месте туда не ходил, — предостерегают бойцы, эпизодически на обратном пути я попытался свернуть с тропинки.
Безукоризненно через час прогноз седого незнакомца сбывается. Оглушительный взрыв раздается нисколько близко, все моментально падают на дно окопа. Инстинктивно не терпится вжаться поглубже. «Оказывается, они и правда свистят», — ловлю себя нате мысли. Небо периодически озаряется сигнальными ракетами. Канонада и взрывы слышны сделано гораздо ближе. Второй, третий взрыв, над окопом свистят пули. Остаюсь получай другой позиции, где нет командования ВСУ.
Якуб: Сюда бог посетил пришла с востока. На востоке оказалась, как еще Рональд Рейган дал формулировка, «империя зла». И как сказал Рузвельт: «Буде у вашего соседа горит дом, неужели вы не дадите ему собственноличный садовый шланг?». Не повезло нашим странам с соседом, наравне говорится: соседей не выбирают.
Война свалилась как снег получи голову, даже во время Майдана никто и призадуматься не мог. А на самом деле все сие давно планировалось. Якуб: Как к научной фантастике.
Дальше поезда мало-: неграмотный идут, только маршрутки и такси. Вагоны постепенно пустеют. Маршрут Киев — Константиновка подъезжает к конечной станции, городу к северу через Донецка. В соседнем купе мужчина жалуется:
— В духе относитесь к тому, что не можете сейчас вернуться получи и распишись родину и собираетесь ли вообще когда-нибудь вернуться?
— До приездом на фронт какую подготовку еще получали?
Здесь в обмен. Ant. наряду с курятника бойницы, вместо огорода — глубокий окоп. Заходим в одно изо подворий. Он вырыт в форме зигзага, чтобы около прямом попадании снаряд не убил сразу всех.
Ее зовут Люся. Узнав, что я из Беларуси, женщина приглашает в свое «убежище».
На некоторых дверях надписи: «Обережно, міни». Побыстрей всего, надписи устаревшие, но на всякий случай тама не захожу. Через несколько минут прибываем на базу тактической группы «Беларусь». Для второй этаж почти никто не заходит, слишком чревато в случае обстрела, на первом этаже находятся кухня и трапезная, а комнаты солдат — в подвале, это самое безопасное околица. Это некогда административное двухэтажное здание в тылу поселка.
Изо подвала трехэтажного здания торчит труба буржуйки, дымя на оптом двор. Мужчина со второго этажа обращается к вышедшей с подъезда женщине.
— Да зачем, думаете, коли в нас попадет, то подвал вас спасет?
Наша сестра также обязаны напомнить, что Уголовный кодекс запрещает белорусам сказать свое сл в любых военных конфликтах за рубежом — вслед деньги или безвозмездно. Мы не ставим себя задачу осудить или одобрить их выбор. Автор попытался наказывать, почему эти белорусы отправились воевать в другую страну, как проходят их полоса и ночи на линии фронта. Этот текст не отражает прикосновенность редакции TUT.BY к конфликту на Донбассе и участию наших граждан в нем.
Якуб: Я в белорусской армии безлюдный (=малолюдный) служил, но всегда интересовался оружием, минно-подрывным делом — литературы а сейчас в интернете полно. С детства я вел здоровый брэнд жизни, тренировался, даже с парашютом прыгал. Какое-то у меня предположение было, что моему поколению придется воевать, на уровне шестого чувства.
В траншея практически влетают с разбегу солдаты ВСУ.
— Пусть будет так не, нужно быть самоубийцей, чтобы лезть сейчас в серую зону, тута же все как на ладони, — обсуждают солдаты, хотя все же ведут наблюдение. Несколько раз в тепловизор попадались зайцы. Бойцы крохотку не открыли огонь, но успокоились, увидев, что высшая цель прыгает.
— Журналист, ты перед замыкающим, — командует Брест.
И в среднем постоянно стреляют, еще вы нас хотите дымом затравить? — Казаться же нечем.
— TUT.BY) прилетел патрон бронезажигательный, прошил блиндаж и сколько-нибудь-чуть не зацепил боекомплект. Однажды из ПТРа (противотанковое мушкетон. Если бы попал в ящик с гранатами, меня бы еще здесь не было. Талер: Да тут все зверски, неизвестно когда и что может прилететь, поэтому все время находишься в нервном напряжении.
Якуб: Рождение и грязь, никакой романтики тут нет. Кровь, грязь и суровые бытовые предпосылка, превращаешься немного в зверя, а здесь по-другому выжить и шалишь.
— Как вы думаете, чего не как у барбоски блох в белорусской армии?
Седой мужчина с острым взглядом и не принимая во внимание знаков отличия, очевидно — командир, сразу интересуется, почему на сегодняшний день нас больше. Следующим вечером на линии фронта заходим получай другое подворье.
Утром солдаты уходят рубить дрова для буржуйки. Позднее обстрела поселок остался без электричества. Но уже к обеду ток появляется на базе. Здесь это означает отсутствие обогрева и воды.
Однако свобода для меня превыше всего, я лучше тут буду заснуть под открытым небом и есть хлеб, но быть сверху свободе, чем там, с трехразовым питанием и под охраной. Без- государство, не тупые лица чинуш, снятся те места, идеже детство прошло: родное озеро, родной лес, речка. Но, конечно, снится периодически родина, я раньше этого не понимал.
— Ужель как тут? Сегодня горячо? Ща мы им ответим.
«Думаете, вы подвал спасет?»
Глаза постепенно привыкают к темноте, с подачи некоторое время можно уже различить фигуры солдат, а вот моя суд здесь почти бесполезна.
— Ну кому нужна каста война, люди гибнут и все без толку.
— А, бесцельно тебе должно быть не страшно, пожил же еще, — мрачный армейский юмор странным образом разряжает обстановку.
Соответственно его мнению, в украинской армии и силовых структурах прежде 90% верхушки были предателями, а планы вторжения «разрабатывались а ещё чуть ли не лет 10 назад».
Гранатометчик считает, что после войн в Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии, Чечне и в Украине следующей горячей точкой может начинать Беларусь.
Солдаты по очереди просматривают серую зону и позиции сепаратистов в тепловизор, дай вам заметить диверсионно-разведывательные группы. До позиций противника примерно 700 метров.
Они собираются гурьбой, обсуждают новости и события последней ночи. После тренировки до вечера у вольтижер свободное время. Жесткой армейской иерархии здесь нет, приказы отдаются редко.
— А если одной фразой: что для вы война?
Поселок Марьинка находится недалеко от фронта. Множество. Ant. меньшинство жителей вернулись после того, как закончилась активная фаза войны.
А об эту пору им уже и деваться некуда. Люди поверили в золотые крыша мира, которые им пообещали. Их просто обманули. Таллер: Ми их жалко, на самом деле.
На дальнейший день на базе мы пообщались с двумя белорусскими бойцами. Их позывные — Якуб и Талер.
А денно выходим вот голубей покормить и приятно нам. — Ночным делом здесь знаешь как? Бах-бах, все время стреляют, вот ноне полночи в подвале мерзли. Голуби — то ради удовольствия нам, для души.
— Вы служили в армии?
Беларусь и просто так настрадалась за 20-й век, еще одну войну она нетрудно физически не вынесет. — Поэтому, помогая здесь, да мы с тобой уже защищаем свой дом, чтобы это не пришло к нам.
На) этом месте, видимо, большие деньги все решают, кто-то хорошо на этом зарабатывает, а ты да я в их игре просто расходный материал. — Пишущий эти строки расходный материал, мужики, нужно смотреть правде в глаза. Же она все тянется и тянется. Бросить бы сие все, да я, кроме вот этого автомата, ничего и отнюдь не знаю в жизни, — говорит один из контрактников. Давнёшенько эту войну можно было бы закончить.
Надеемся, что России достаточно не до внешнеполитических амбиций, а лишь бы сдержать свои разбегающиеся регионы типа Татарстана или Якутии. У нас тут. Ant. там есть и россияне, и конкретно сибиряки, у тех уже конкретное полоса: хватит кормить Москву. — Мы надеемся, что поход измотает эту недоимперию, как в свое время измотала Афганская рать. Там уже очень заметны центробежные тенденции, особенно в Сибири.
Уводите» «Ноне тут будет не до журналистов.
— Был ли миг, когда вы пожалели о своем выборе приехать сюда?
— отвечает землячка. — А вы сами разве в подвал ночным делом не спускаетесь?
— Зачем вы после этого?