Oboz
Стремясь подчеркнуть значимость того или иного исторического деятеля, о нем говорят «человек-эпоха». Но есть люди еще более редкие – те, чья жизнь объединяет несколько эпох. В истории Беларуси встречаются такие личности. Одна из самых ярких – Зоська Верас. Под этим псевдонимом в 1910-е годы стала известна писательница и общественный деятель Людвика Антоновна Сивицкая. Нынешней осенью исполнилось 120 лет со дня ее рождения.
Тайная «Лявоніха»
Людвика родилась в семье военного. Росла в Киеве. Ранний уход отца из жизни заставил мать и дочь вернуться на родину предков – в Гродненскую губернию. В имении деда – Ольховниках – Людвика поняла, как хотела бы жить в будущем: возделывать свой сад и ухаживать за большой пасекой. Именно такая была в Ольховниках; здешний мед славился по всей округе. В 1913 году девушка уехала в Варшаву, поступила на курсы пчеловодства, садоводства и огородничества. Домой вернулась с дипломом, а через несколько недель началась Первая мировая война.
Полученная профессия повлияла на судьбу Людвики, но главным делом жизни стало другое ее увлечение. В 1909–1913 годах она состояла в Гродненском кружке белорусской молодежи. Целью юных энтузиастов была пропаганда белорусской культуры среди сельских жителей. В обход официальных властей они распространяли литературу, ставили спектакли для крестьян. В мемуарах Людвики Антоновны несколько страниц посвящено приключениям кружковцев. Есть, например, такая сцена. Ночь. Маленькая железнодорожная станция. В зале, едва освещенном керосиновыми лампами, гремит оркестр – парни и девушки самозабвенно пляшут «Лявоніху»!
Хозяйка «Белорусской хатки»
В 1915 году далекий от фронта губернский город Минск казался надежным убежищем. Людвика и ее семья успели эвакуироваться. Через Минск проходили тысячи беженцев. Им сопутствовали голод, нищета, болезни. Требовалась немедленная помощь. В этом направлении работали общественные организации, созданные по национальному признаку. Действовали польский и еврейский комитеты. Минский отдел Белорусского общества помощи жертвам войны наличествовал лишь на бумаге – реальная работа не велась. Многое изменилось, когда его секретарем стала Людвика Сивицкая.
В работу она вкладывала душу. Круг обязанностей Людвики был чрезвычайно широк, рабочий день – ненормирован. Во многом поэтому отдел стал авторитетной организацией. Через несколько месяцев на его балансе находились три столовые, ночлежный дом, приют для детей-сирот, небольшое прядильное производство, ткацкая мастерская. Кроме того, единственный в своем роде культурный центр – Белорусская хатка. Людвика Антоновна была, по сути, распорядительницей всего этого беспокойного хозяйства.
Где это было?
Об уникальном белорусском клубе писали многие специалисты, однако до сих пор в его истории имеются белые пятна. Известно, что «хатка» находилась по адресу: Захарьевская, 18. Как сегодня найти это место? Следует идти от начала улицы Советской по правой стороне и остановиться чуть далее главного корпуса педагогического университета. Деревянный дом находился в глубине участка на возвышении; с улицы к нему поднимались по лесенке. Здесь располагалась одна из трех столовых; заведовала ею Э.Л.Сивицкая – мама Людвики. В «хатке» они жили вместе – занимали небольшую угловую комнату.
Работа была в радость, но порой у Людвики руки опускались от усталости. Каждый посетитель шел к ней со своей бедой, своей болью. Поток ходоков казался бесконечным, девушку все чаще одолевали печальные мысли. Но однажды… Вот строки из мемуаров Зоськи Верас: «В один из дней, когда серость была на небе и на душе, пришел в столовку новый человек. Человек с душой поэта и воина. Не помню, кто из наших сказал: знакомьтесь, белорусский деятель и писатель Фабиан Шантыр».
«Раба любви»
Это была любовь с первого взгляда. Молодые люди поняли, что они – родственные души. Для обоих на первом месте была идея: надо работать во благо Отчизны, чтобы приблизить час освобождения белорусского народа. Фабиан заведовал в Бобруйске военным госпиталем. Людвика приезжала к нему. Читаем в мемуарах: «…С этого времени я начала жить двойной жизнью, событиями минскими и бобруйскими». Новый, 1917 год влюбленные встретили в «Белорусской хатке». Их счастье было безграничным, но, увы, недолгим.
Причина перемены – вовсе не в охлаждении чувств. После февральской революции 1917 года политические воззрения Фабиана стали приближаться к большевистским. Но Людвика осталась верна прежним национальным идеалам.
Последняя встреча Людвики и Фабиана состоялась весной 1918 года. Бобруйск был захвачен польским корпусом генерала Довбор-Мусницкого. Фабиан оказался в тюрьме. Рискуя жизнью, без пропуска, Людвика добралась до Бобруйска. Ей удалось освободить любимого. Свидание было радостным. Казалось, все как прежде – нежность, поцелуи, клятвы… Но оба понимали, что пришло время расстаться.
Жертва политики
Фабиан отправился в Смоленск, вступил в коммунистическую партию. Его заслуги товарищи по борьбе оценили по достоинству. В первом правительстве Белорусской ССР Ф.Шантыр стал наркомом по национальным делам. В России аналогичный пост занимал Иосиф Сталин. В 1920 году Фабиан был арестован и расстрелян. Людвика уехала в родные Ольховники. В 1919 году у нее родился сын – Антон Фабианович.
Известно, что подлинность нежного чувства поэты определяют так: если один из любящих ушел из жизни раньше срока, другой «доживает» за него.
Политик Фабиан Шантыр погиб в 33 года. Думается, вовсе не случайно его подруга – классик белорусской литературы Зоська Верас – прожила 99 лет.