Oboz
«Такой парламент нам не нужен!» – в подобном ключе недавно высказался о свойствах парламентаризма начала 1990-х годов президент Лукашенко. На его взгляд, «это были годы шумного парламентского балагана, бесконечной болтовни». А тем временем люди «месяцами не получали зарплаты и пенсий, замерзали в своих домах и не знали, что будет завтра».
Каждый непосредственный участник политического процесса имеет право на свое видение того или иного события или института. Александр Лукашенко, будучи депутатом этого «буйного, веселого» Верховного Совета, сделал потрясающую карьеру для политического неофита. Он выступал часто, пламенно, ярко и практически по любому поводу (по его собственному позднейшему признанию), использовал парламентскую трибуну и трансляции сессий Верховного Совета для обретения популярности. Отсюда начался путь депутата Лукашенко к президентскому креслу.
В годы депутатства Александра Лукашенко мне часто доводилось бывать на сессиях Верховного Совета как политологу-наблюдателю. В те времена очень просто было оформить многоразовый пропуск в Овальный зал через пресс-центр. И у меня сложилось несколько иное впечатление о работе тогдашних депутатов. Это была переходная модель переходного парламента переходного периода. Не самая плохая модель, хотя и с множеством недостатков. А как же без них, если в Советском Союзе не было школы реального парламентаризма? Как не было и учебников по политологии. Азам госуправления обучали в Высшей партийной школе. В тех стенах слушателей убеждали, что в нашей части мира кризисов не бывает, потому что социализм – стабильное устройство; что на выборах может быть только один кандидат от блока коммунистов и беспартийных. Умеренному свободомыслию отводилось место в молодежной субкультуре и в бардовской песне, диссидентам – в тюрьмах и психушках.
Модернизация политической культуры в бывшем Советском Союзе началась с разрешенной гласности и телетрансляции сессий союзного протопарламента. И в этом смысле белорусский Верховный Совет 12-го созыва стал его естественным подражателем и продолжателем. Главное, что активная часть депутатов белорусского парламента находилась в непрерывном творческом поиске, училась азам законотворчества и риторики на марше.
Несли ли тогдашние депутаты ответственность за крайне низкий уровень жизни в стране в первой половине 1990-х годов? Отчасти. Поскольку парламентская оппозиция пыталась организовать мобилизацию сограждан не вокруг смены экономического вектора развития, а вокруг изменения избирательного законодательства, вопросов поддержки белорусского языка и культуры.
Не могу вспомнить публично озвученных в тот период депутатских запросов к правительству, почему в вузах и учреждениях страны систематически задерживают выплату зарплаты на две недели в условиях гиперинфляции, почему не призовут к ответу их администрации; кто из госслужащих имеет свободный доступ к получению кредитов-субсидий на строительство и приобретение недвижимости; почему некоторые банкиры распоряжаются средствами вверенных банков как собственными деньгами; есть ли экономическая стратегия у правительства, как она выглядит предметно и т.д.
Правда, парламентская «Народная газета» свободно предоставляла свои страницы народным избранникам для высказывания, но последние в основном использовали эту возможность для рассмотрения общеполитической, зачастую текущей повестки дня.
Некому было спросить с правительства за провалы экономической политики. Не было экономистов-профессионалов с базовым образованием, владеющих современными подходами к вопросам рыночной трансформации базиса. Правительство дергали в Овальный зал по пустякам.
Действительно, президентская республика стала необходимым и важным этапом в становлении белорусской государственности. Думаю, что при сохранении парламентской республики государственная независимость рано или поздно оказалась бы под вопросом.
У нынешней власти немало достижений. Это и многократный подъем жизненного уровня большинства жителей страны по сравнению с началом 1990-х годов, и сохранение ГОСТов на продукцию, обеспечивающих безопасность для потребителя, и минимализация разрыва в доходах между бедными и богатыми, и блокирование этнократических претензий.
Но! Возьмись я перечислять издержки сохранения суперпрезидентской республики в стране, список был бы гораздо длиннее. Поэтому остановлюсь только на предмете сегодняшнего обсуждения. Парламент. Каким ему быть? И какой парламент нам нужен?
При утвердившемся после 1996 года типе политической системы правящая элита Беларуси пополняется не в результате конкурентной электоральной борьбы, а путем назначения сверху. А должно быть с точностью до наоборот. Примерно так, как пришел в большую политику Александр Лукашенко. Иначе – кадровый застой.
Можно ли считать политической модернизацией переход от мажоритарной к смешанной или пропорциональной избирательной системе? Содержательно это имеет не больше смысла, чем в «обмене белья» первого барака со вторым из известного анекдота.
Что мешает властям ввести в законодательство 10-процентный пороговый барьер для партийного представительства в парламенте и таким образом отфильтровать всех оппозиционных конкурентов для провластных партий? А уж кто будет избран на роль последних, вообще дело десятое. Мы снова получим «стерильный» парламент, «молчание ягнят».
Реальной политической модернизацией может стать только смена формы правления с президентской на полупрезидентскую республику посредством референдума. Заодно я бы предложила упразднить верхнюю палату Национального собрания, которая вполне уместна в больших федеративных государствах для представительства региональных интересов, а у нас не оправданна ничем. Вдвое можно было бы сократить и количественный состав нижней палаты. Все равно реально над законами в непрерывном режиме трудятся не более 15-20 процентов парламентариев плюс секретариат. Обычное дело для любого парламента.
Все эти идеи мне уже приходилось озвучивать в Овальном зале в присутствии действующего президента в 2001 и в 2008 годах. Над некоторыми из них он обещал подумать. Другие предложил попытаться провести в жизнь самой.
А президент Украины Кучма примерно через полгода после обнародования моего предложения о переходе от суперпрезидентской к президентско-парламентской республике, растиражированного через «Интерфакс», провел такое изменение законодательно. И в результате покинул свой пост довольно безболезненно, ибо остальные украинские политики активно делили власть. Было не до уходящего президента.
Рано или поздно любому руководителю страны приходится думать о том, что будет после его ухода, какой окажется его фигура в пантеоне национальной истории. Так почему бы не позаботиться о стабилизационных политических механизмах и не расширить полномочия парламента? Правительство будет подотчетно и президенту, и парламенту. А парламент сможет контролировать правительство через утверждение ежегодного бюджета и потенциал вотума недоверия.
Восстановление баланса в разделении властей (в этой части) обновило бы не только политическую жизнь, привлекая людей на выборы. Это положительно повлияло бы и на экономику, вернув в политику альтернативные идеи, свободу мнений. Тем самым восстановился бы авторитет властей в глазах многих внешних партнеров. Это стало бы заявкой на подлинную модернизацию страны, о которой поговорим следующий раз.
политолог